Президент «Ростелекома» Михаил Осеевский в интервью РБК рассказал о влиянии коронавируса на работу компании, росте нагрузки на сети из-за самоизоляции и отказе от отключения абонентов за долги
«К счастью, у компании нет никаких долгов в валюте»
— Как пандемия COVID-19 отражается на «Ростелекоме»? Какие меры — краткосрочные или долгосрочные — вы принимаете?
— Обстановка драматическая. И мир, и Россия, и наша компания впервые столкнулись с такой угрозой. Очевидно, мировая экономика оказалась в мощнейшей рецессии. Она коснется всех без исключения.
Первоочередная задача — обеспечить стабильную работу в новых условиях, защитить сотрудников. Создан оперативный штаб из технических и ИТ-специалистов, который круглосуточно мониторит ситуацию и принимает меры. От работы нашей инфраструктуры во многом зависит жизнедеятельность страны. Как и другие операторы, видим, что трафик и нагрузка на сети растут. По итогам последних недель увидели рост общего интернет-трафика на 18%, в некоторых регионах — на 25%. Снижается трафик из офисов, что компенсирует рост трафика из домохозяйств. Мы обеспечиваем стабильный доступ к интернет-ресурсам, которые хостятся в России, в отечественных дата-центрах. Для внутреннего трафика есть солидный запас прочности. Одновременно принимаем оперативные меры по расширению пропускной способности в направлении важнейших европейских точек обмена трафиком, там выявилась такая потребность.
Находимся в активном взаимодействии с правительством, со штабом, созданным для борьбы с пандемией. Как системообразующая компания, постоянно получаем новые задачи. Например, за 24 часа была организована прямая линия в рамках проекта «стопкоронавирус.рф». В срочном порядке по заданию Минкомсвязи разрабатываются новые сервисы на портале госуслуг, например по помощи россиянам, которые возвращаются из зарубежных поездок.
— Как пришлось перестраивать работу компании?
— «Ростелеком» работает круглосуточно 365 дней в году, в любые праздники, включая ночь с 31 декабря на 1 января, когда отмечается пик нагрузки. Технические специалисты продолжают подключать услуги, выезжать на ремонты, работают операторы контакт-центров. Принимаем меры по защите сотрудников от инфекции. Внедряем цифровые технологии в работу инсталляторов — девять из десяти нарядов уже оформляются дистанционно — сотрудник получает задание на смартфон. Это минимизирует личное посещение объектов компании. Более 50 тыс. наших офисных сотрудников переведены на режим удаленной работы. В целом мы быстро приспособились.
— Что предлагаете клиентам в изоляции?
— Зафиксировали рост числа заявок на подключение высокоскоростного домашнего интернета на 22%, без которого работать удаленно и эффективно не получится. Решили увеличить доступную скорость интернета в домохозяйствах до максимально технически возможного уровня без дополнительной платы. Активно умощняем сети, где это необходимо. Не будем отключать доступ к услугам при возникновении текущей задолженности. Это важно для абонентов домашней телефонии, среди которых много возрастных людей, они, как правило, не пользуются онлайн-платежами.
Открыли бесплатный доступ к отечественным фильмам, сериалам, мультфильмам, детскому образовательному контенту в интерактивном ТВ и видеосервисе Wink. И сразу же увидели резкий, в восемь—десять раз, рост просмотра контента. Наша миссия сегодня заключается в том, чтобы люди, которые находятся дома не по своей воле, не чувствовали себя в информационной и даже культурной изоляции. Отменили концерты, закрыли театры и музеи — мы бесплатно транслируем лучшие телеканалы о культуре и искусстве.
— Для «Ростелекома» в условиях пандемии есть какие-то плюсы?
— Неправильно в текущей ситуации определять выигравших и проигравших. Наша компания работает не в изоляции. Люди теряют работу или находятся под угрозой ее потерять. Под ударом малый и средний бизнес, особенно в сфере услуг. Они все наши клиенты, настоящие или потенциальные. Меры, предложенные главой государства, безусловно, поддержат и людей, и малый бизнес. Мы со своей стороны решили не отключать в ближайший период малый и средний бизнес, если будет задержка в оплате счетов.
Но, с другой стороны, эпидемия и вынужденная изоляция ускорят цифровизацию в самом широком смысле слова. Технологии для удаленных работы и учебы, разного рода облачные решения для дистанционного взаимодействия, интернет-торговля, цифровые видеосервисы и многое другое получили мощный импульс, их использование резко расширилось. Эти сервисы уже навсегда останутся в нашей жизни.
Самое время напомнить о цифровой гигиене. Киберпреступники сейчас пытаются воспользоваться ситуацией и вклиниться в ИТ-решения для организации дистанционной работы. Наши службы в последнее время отмечают, что треть заказчиков сталкиваются с фишинговыми атаками с целью завладеть чувствительными личными данными. Мы помогаем с этими рисками справляться.
— Пересматриваете ли вы планы из-за пандемии? Большие проекты остановлены?
— Пока преждевременно давать прогнозы. Мы внимательно следим за развитием событий. Вынесли на совет директоров «Ростелекома» по поручению правительства план по противодействию негативным последствиям эпидемии — как по защите сотрудников, так и по обеспечению стабильности работы компании. Там комплекс действий с точки зрения средств индивидуальной защиты, технического и ИТ-блоков, организации закупок. Скорее всего, по итогам наших мер поддержки увеличится дебиторская задолженность со стороны клиентов.
Когда выйдем из этого периода, будем делать более долгосрочный анализ. К счастью, у компании нет никаких долгов в валюте, только в рублях.
— Многие компании уже сделали выводы, например, о необходимости сокращения технологической зависимости от Китая. А вы?
— Государство уже давно поставило задачу импортозамещения, в том числе в нашей отрасли. Стимулирует это не только пандемия, но и ограничения, введенные западными странами. Это важная задача, ее нужно решать, но не надо впадать в крайности. Даже в самые тяжелые времена холодной войны не останавливалось экономическое взаимодействие стран. Критически важная инфраструктура, в том числе информационная, должна полностью контролироваться изнутри страны, с минимизацией возможностей негативного воздействия извне, но в каких-то сферах важно сохранить международную кооперацию.
— Если ситуация в России с распространением эпидемии будет развиваться по самому худшему сценарию, информационная инфраструктура готова к этому?
— Мы не видим существенных рисков, что наша инфраструктура не справится. Риски скорее могут быть рукотворными. Недавно в Якутии из огнестрельного оружия расстреляли нашу магистральную волоконно-оптическую линию связи. Весь регион на несколько часов столкнулся с проблемами при доступе в интернет. Или в Санкт-Петербурге на месте преступления задержали группу, которая пыталась вырезать большой кусок кабеля. Вы же понимаете, какое это имеет значение сейчас?
Чем занимается «Ростелеком»
Публичное акционерное общество междугородной и международной электрической связи «Ростелеком» зарегистрировано 23 сентября 1993 года (тогда — в форме ОАО). Оказывает услуги местной телефонии, широкополосного доступа в интернет, платного телевидения, услуги на базе собственной магистральной сети связи. Владеет центрами обработки данных (ЦОД), является оператором портала gosuslugi.ru, подрядчиком по программам устранения «цифрового неравенства», подключению к интернету медицинских учреждений и другим государственным проектам. В начале года «Ростелеком» договорился об увеличении доли в «Т2 РТК Холдинге» (бренд Tele2) с 45 до 100% (продавцами 55% выступает консорциум инвесторов в составе группы ВТБ, Invintel B.V. Алексея Мордашова и банка «Россия» Юрия Ковальчука).
— Что такое сейчас «Ростелеком»? Оператор связи, ИТ-компания, экосистема?
— Когда-то я сказал, что «Ростелеком» — это огромный авианосец, с тех пор компания нарастила его скорость и маневренность. У нее появились новые системы «вооружения», в «эскадре», которую она возглавляет, появилось много современных кораблей.
В нашей стратегии определяем компанию как цифрового партнера для государства, бизнеса и человека. «Ростелеком» предлагает конечные продукты и услуги для четырех групп клиентов, помимо названных это еще и операторы связи. Мы очень разнообразны и сильно отличаемся от многих других игроков, совмещая в себе много бизнесов и сегментов. Если выделить главное, то «Ростелеком» является ключевой инфраструктурной компанией страны, которая обеспечивает передачу и хранение информации, а также коммуникации в самом широком смысле этого слова.
Выручка «Ростелекома» складывается из 42%, которые приносит сегмент b2c, 26% — b2b, около 15% — государство, еще 16% — услуги операторам связи, плюс так называемые прочие — нетелекоммуникационные доходы. С учетом консолидации Tele2 доля b2c в выручке будет больше 60%, то есть по факту мы в первую очередь розничная компания.
— Насколько близко вы хотите дойти к потребителю? Допускаете условно запуск «умной» кнопки, как у Amazon, с помощью которой можно заказывать стиральный порошок в онлайн-магазине?
— Как и весь бизнес, мы думаем над тем, чтобы максимально увеличить долю наших услуг в кошельке клиента, но все-таки исходим из того, что наши продукты должны быть комплиментарны друг другу. У нас были эксперименты, тестировали различные партнерские, но под нашим брендом, онлайн-продукты для медицины и образования. Например, ребенок заболел, и маме нужно быстро получить консультацию, понять, стоит ли вызывать скорую или можно дождаться утра. Мы все больше убеждаемся, что мама очень быстро определит, какие компании являются лидерами на этом рынке, и обратится к ним напрямую. Поэтому довольно скептически относимся к модели, когда крупная компания хочет стать витриной для всего и считает, что наличие большого количества клиентов в одних продуктах заставит их здесь же покупать что-то другое. Если ты хочешь развивать набор своих продуктов и услуг, ты должен быть их ключевым владельцем и одним из лидеров.
В первую очередь концентрируемся на широкополосном доступе в интернет, IPTV, «умном» доме как совокупности технологий, обеспечивающих безопасность и управление домашним хозяйством: видеонаблюдение, датчики движения, «умные» розетки и освещение и т.д. Люди хотят знать, что делают дети, где находится няня, не протекли ли трубы. Развиваем решения для придомовой территории, «умного» города.
Очень важный для «Ростелекома» сегмент b2b растет двузначными темпами. Для этого серьезно нарастили наши возможности на рынках дата-центров и информационной безопасности, купив несколько компаний. Сейчас «Ростелеком» — однозначный лидер на рынке дата-центров и один из крупнейших игроков на рынке коммерческих услуг в области кибербезопасности.
— Как развиваются остальные сегменты бизнеса?
— При оказании услуг государству приоритетом является цифровизация госуправления, образования и здравоохранения. Мы заключили стратегическое партнерство с «Ростехом», который сделал федеральные информационные медицинские системы, а мы специализировались на региональных. Создали общую компанию для реализации целостной системы, состоящей из множества разных продуктов. Это и традиционная онлайн-запись к врачу, цифровая медицинская карта, электронный рецепт. У «Ростелекома» есть опыт создания систем хранения медицинских изображений — там уже несколько десятков миллионов томограмм, ангиограмм, рентгенограмм, других данных. Информация поступает из районных больниц, удаленных территорий в хранилища на базе крупных областных больниц, федеральных медицинских центров, где высококвалифицированные специалисты их анализируют и определяют диагнозы. Очень важная технология для России, потому что за последнее время появилось довольно много техники, а высококлассные медики, особенно по узким направлениям, есть не везде.
Внутри операторского сегмента очень быстро растет международный трафик в связи с развитием индустриального интернета, все больше китайских и других азиатских производителей взаимодействуют с компаниями в Европе. При передаче этого трафика нужна минимальная задержка, которую можно обеспечить, используя территорию России для передачи данных между Европой и Азией. В этом году планируем начать большой проект по строительству новой магистрали от европейских границ России до Владивостока и дальше в Гонконг, основную азиатскую точку обмена трафиком. Спрос очень большой.
— Сколько времени и денег уйдет на реализацию? Нашли уже партнеров?
— За три года должны построить. У нас есть партнеры внутри Китая и за его пределами, детали не могу пока назвать.
— В 2019 году «МегаФон» объявил о проекте строительства магистральной линии в Арктике, в том числе для транзита трафика между Европой и Азией. Было бы интересно участвовать в нем?
— По этому проекту есть значительные риски. Путь через Северный Ледовитый океан длиннее. Сегодня ключевым фактором является задержка, а она прямо пропорциональна длине линии. Кроме того, строительство и эксплуатация в Арктике априори дороже. В случае разрыва подводного кабеля нужно будет снаряжать целую экспедицию для его починки, что потребует много времени и очень зависит от природных факторов. При передаче международного трафика времени на это нет, по договорам ты должен обеспечить сервис на уровне почти 100%. Мы сейчас активно обсуждаем и с «Росатомом», и с крупными нефте- и газодобывающими компаниями отдельные проекты, как обеспечить удаленные объекты современной цифровой инфраструктурой — например, прокладку оптики на север Ямальского полуострова, где появился новый важный газодобывающий кластер. Пытаемся объединить интересы всех, чтобы экономика сложилась.
— Два года назад «Ростелеком» представил новую стратегию, которая предполагала переход к платформенной бизнес-модели по примеру таких компаний, как Amazon, Google, Facebook и др. Пока такая платформа не создана?
— Слова «платформа» и «экосистема» очень заезжены, при этом каждый их понимает по-разному. Если мы возьмем две основные мобильные операционные системы (Android и iOS. — РБК), это платформы, на базе которых различные поставщики создали сотни тысяч приложений. Любой, если он соответствует требованиям владельцев этих ОС, может что-то поставить на платформу. Не думаю, что кому-то в России удастся повторить такую историю. Россия — большой рынок, но недостаточный для таких глобальных историй, должен быть другой масштаб.
— Российская мобильная операционная система «Аврора» не может стать такой платформой?
— «Аврора» пока ориентирована на решение задач государства и бизнеса, а не на массовый рынок.
— «Ростелеком» должен предоставить планшеты для переписи населения, которая должна пройти в октябре 2020 года. В феврале выбрали в качестве поставщиков устройств компании «Аквариус» и «Байтерг», но некоторые участники рынка говорят, что они не успеют собрать необходимое количество из-за дефицита комплектующих, связанного с коронавирусом, поздним заключением контракта и т.д. Действительно ли есть проблемы?
— Мы долго обсуждали с правительством, где практически можно использовать мобильную операционную систему «Аврора». В силу того, что смартфон в большей степени становится личным устройством, государство не выделяет денег на их приобретение, искали другие направления. Перепись — хороший способ начать масштабное использование «Авроры». Контракты с производителями подписаны, мы исходим из того, что они будут выполнены. Пока сигналов от контрагентов, что есть риск невыполнения контрактов, не получали. Но Росстат выступил с инициативой переноса переписи на 2021 год.
После переписи планшеты обязательно будут использованы в новых направлениях. Мы обсуждаем с ведомствами, что на них будет поставлено программное обеспечение для использования в МВД, здравоохранении, образовании. Пилотирование решений пройдет в Московской области. Если все будет работать как надо, то приступим к распространению опыта на всю страну.
— Может ли «Аврора» использоваться в процессе голосования о поправках в Конституцию?
— Такого запроса от государства не было. Речь [идет] не только об «Авроре» в данном случае, а об использовании портала госуслуг и других решений. Мы готовы проработать цифровые технологии для обеспечения дистанционного голосования, в том числе с использованием Единой биометрической системы. Но решение за заказчиком.
— Довольны тем, как развивается проект Единой биометрической системы (ЕБС)? Говорят, что некоторые банки, если к ним приходит человек, желающий сдать биометрию, включают его данные не в единую систему, а в свою. Насколько распространена такая практика?
— Такое, к сожалению, бывает. Причем банки не предупреждают четко и однозначно клиента, что его данные в единую систему не попадут. С подобными случаями разбирается Центральный банк, но я абсолютно уверен, что через несколько лет биометрическая система станет платформой, которая будет использоваться в самых разных областях. Мы ожидаем принятия поправок, которые расширят спектр банковских операций с использованием биометрии. Пока это только открытие счета, понятно, что банки, не имея заработка, с небольшим энтузиазмом относились к проекту.
Одновременно двигаемся в другие сферы. Использование биометрической системы будет внедряться в нотариальное дело — соответствующие поправки в законодательство уже приняты. Сейчас работаем с судебным департаментом по использованию ее в целях идентификации людей, которые участвуют в судебных процессах, особенно когда это происходит дистанционно. Если человек живет очень далеко, а ему нужно принять участие в судебном процессе, он может подключиться по видеосвязи, но его нужно идентифицировать. Биометрическая система в этом смысле очень удобна.
— Что нужно, чтобы это заработало?
— Вопрос в технической реализации, который мы сейчас обсуждаем.
— Коммерческие приложения с использованием Единой биометрической системы рассматриваете?
— Очень активно развиваются системы доступа в офисы. В двух наших ключевых офисах в Москве и Санкт-Петербурге уже стоят системы распознавания лиц на входе. Они заменяют пропуска сотрудников. ВТБ собирается тестировать проход по лицу на «ВТБ Арену». Отдельное большое направление — биоэквайринг (оплата покупки с использованием биометрии. — РБК). Здесь лидером является «Русский стандарт». Не нужны ни карточка, ни документ: подходишь к вендинговому аппарату, камера считывает лицо, и забираешь выбранный продукт, с твоего счета автоматически списывается необходимая сумма. Такая же история, пока в пилотном режиме, работает в московской кофейне CoffeeBean — они первыми внедрили оплату при помощи Единой биометрической системы. Сейчас также ведем активные переговоры о внедрении биоэквайринга с банком «Ак Барс». В проработке использование биометрической системы для удаленной идентификации пользователей услуг связи, что важно для всех операторов и сильно упростит жизнь абонентов. Больше не надо будет для совершения юридически значимых действий ехать в офис оператора.
— Как вы выбираете, в какую новую область выходить?
— В общем, как все. Думаем о том, что нужно человеку. Есть базовые потребности. Людей волнует качество среды, безопасность, образование, здоровье, им нужны информация, общение, развлечения. Второй критерий — думаем, в удовлетворении каких потребностей у нас есть шансы на успех. Например, мы не занимаемся финансовыми и банковскими услугами, главным образом потому, что я когда-то дал обязательство Эльвире Сахипзадовне (Набиуллиной, главе Центрального банка. — РБК) этим не заниматься.
— Оно бессрочное?
— Пока есть Эльвира Сахипзадовна. Но при этом «Ростелеком» стал базовым партнером для финансового сектора, например, в биометрии. Компанию выбрали в качестве оператора Единой биометрической системы как раз по причине, что мы нейтральны по отношению ко всем, самостоятельно не работаем на финансовом рынке.
— Какой подход вам ближе: концепция «Яндекса», который обычно выращивает новые проекты изнутри, или Mail.ru Group, которая чаще приобретает компании для получения новых компетенций?
— И так, и так. Продукты, которые связаны с нашей физической инфраструктурой, например «умный» дом, где система датчиков подключена к интернету и нашим дата-центрам, появляются внутри нас. А, например, цифровые решения для здравоохранения, образования, то, что «над интернетом», в основном через покупки или какие-то партнерства. Для поиска цифровых инноваций компания вошла в капитал «ФРИИ-Инвест» (структура Фонда развития интернет-инициатив. — РБК). Объективно это лучший акселератор. Мы пробовали создавать акселераторы внутри, этим же занимаются многие наши коллеги в крупных компаниях, но сами посчитали, что в основном правильнее использовать компетенции ФРИИ как о задорного партнера.
«Мы проводили интернет в места, где были устаревшие компьютеры или их вообще не было»
— Уже общались с Михаилом Мишустиным в статусе главы правительства?
— Да. И раньше я много взаимодействовал с Федеральной налоговой службой в статусе зампреда ВТБ, и в последние годы, поскольку цифровизация госсектора — очень важное направление «Цифровой экономики».
— Ваши знакомые говорят о ваших политических амбициях, вам предлагали место в новом кабинете министров?
— Нет. Мне кажется, роль президента «Ростелекома» не менее важна для правительства и для достижения тех целей, которые были поставлены. Мне искренне нравится работать в компании. Каждый день сталкиваешься с самыми разными областями жизни человека, государства и бизнеса.
В прошлом году руководство партии «Единая Россия» пригласило меня к более активной деятельности, меня выбрали в президиум генсовета. Там я тоже занимаюсь созданием условий для развития цифровых технологий, в том числе для коммуникаций партии с ее членами и избирателями.
— С учетом обновления состава правительства ждете кардинальных изменений в «Цифровой экономике»?
— Ждем большей координирующей роли правительства в гармонизации национальных проектов. Постараюсь пояснить. Как инфраструктурный оператор, мы обеспечиваем много различных учреждений высокоскоростным доступом в интернет. В 2017–2018 годах подключали больницы, сейчас — школы, фельдшерско-акушерские пункты (ФАПы), подразделения МЧС и Росгвардии, другие социально значимые объекты. Но из-за того, что программа «Цифровая экономика» не была гармонизирована с проектами в здравоохранении и образовании, мы проводили интернет в места, где были устаревшие компьютеры или их вообще не было.
Нужно было подойти комплексно. Если говорить о ФАПах, нужно было сначала сформулировать типовые требования. Что в современном пункте должны быть два фельдшера, кушетка, набор лекарств, кардиограф, компьютер и т.д. Тогда все ФАПы в стране должны быть приведены в соответствие этим требованиям, на что выделяются средства в рамках соответствующих нацпроектов. А вот уже после или одновременно с этим мы подключаем ФАП к высокоскоростному интернету. И тогда конечный эффект совершенно другой. Из ближайшего ФАПа можно выйти на связь с районной или даже областной поликлиникой. Соответственно, человек видит, что в своем родном ФАПе, без выезда в город, он может получить совершенно другое качество услуг, что его жизнь изменилась к лучшему. То же самое касается школ. Мало подключить здание к интернету, должна появиться зона Wi-Fi, у учителей — планшеты, доступ к онлайн-дневнику и другим федеральным и региональным интернет-ресурсам. Иначе люди скажут: «Ну получилось как всегда: деньги потратили, а в нашей деревне Булкино все осталось, как было». Этого категорически нельзя допустить.
— Складывалось впечатление, что с предыдущим главой Минкомсвязи у вас были не очень хорошие отношения, публично он выступал за развитие конкуренции в тех областях, где «Ростелеком» раньше был единственным исполнителем.
— Мы готовы работать со всеми министрами. Подходы у министров могут быть разные — и это нормально. Константин Юрьевич (Носков, бывший министр цифрового развития, связи и массовых коммуникаций. — РБК) считал, что нужно вырастить сто цветов. Его несомненное право, как министра, формулировать политику. Окажется она правильной или нет, узнаем, когда будут реализованы все контракты: например, социально значимые объекты еще два года предстоит подключать. Мы исходили из того, что благодаря нашей инфраструктуре и опыту проект можно реализовать четко и быстро. Тем не менее мы отнеслись с пониманием к тому, что были конкурсные процедуры, активно участвовали в них, много что выиграли. В каких-то регионах даже не стали участвовать, потому что понимали, что это убыточно и наши коллеги, которые выиграли эти лоты, будут работать в убыток, если не в этом году, то в следующем. Но личные отношения у нас абсолютно нормальные. Константин Юрьевич работает в нашем совете директоров. Споры и обсуждение разных точек зрения и подходов — это важная часть профессиональной деятельности и выработки взвешенных решений.
— Смена главы Минкомсвязи может сыграть позитивную роль в вопросе распределения частот для мобильной связи пятого поколения (5G), освобождения диапазона 3,4–3,8 ГГц, о чем просят крупнейшие операторы?
— Это задача, которая требует серьезного взаимодействия гражданских ведомств и бизнеса со структурами, отвечающими за безопасность страны. Более чем в 30 странах сети 5G уже развернуты. Россия, к сожалению, уже несколько отстает. У нас в диапазоне 3,4–3,8 ГГц, который считается основным для развития сетей пятого поколения, работают радиоэлектронные средства Минобороны, фиксированная спутниковая служба, правительственная связь и др. Чтобы начать коммерческое использование этого диапазона, нужно решить, как совместить одно с другим. Это большая программа, которую должно организовать правительство вместе со всеми пользователями этих частот, настоящими и будущими.
Надо срочно и определенно ответить на вопрос, что нужно сделать, чтобы сети 5G появились в Москве и других мегаполисах. Какие нужны шаги, какие системы связи можно модернизировать или перенести в другие диапазоны, чтобы сделать частоты пригодными для использования в 5G. Сколько, наконец, это потребует денег и их источники. Это вопрос, требующий организации на самом высоком уровне. При этом, например, США, НАТО, Китай рассматривают 5G как сети двойного назначения. То есть речь не идет о том, чтобы что-то отнять у наших коллег из силовых органов, наоборот, у них появятся новые технологические возможности для решения собственных задач. Поэтому есть очень много причин искать компромисс и двигаться в нужном направлении.
— Когда узнали, что новым главой Минкомсвязи станет бывший топ-менеджер «Ростелекома»?
— Как и все — увидел в репортаже по телевидению в составе нового правительства.
«Никто не исходил из того, что я должен прийти, купить и потом отсюда эвакуироваться»
— Объявляя о приобретении «Т2 РТК Холдинга», вы сказали, что обновите стратегию компании. Какими будут новые ключевые цели?
— Мы должны актуализировать приоритеты. У Tele2 45 млн клиентов, «Ростелеком» обслуживает несколько десятков миллионов домохозяйств. Это один сегмент, услуги для населения. Мы собираемся ответить для себя, как будем дальше продавать эти продукты, под двумя ли брендами, под общим ли управлением. Как мы будем развивать новые цифровые продукты. На какой ИТ-основе — «Ростелекома», Tele2 или нужно создать какое-то новое ядро. У нас есть управляющий комитет по интеграции, который решает тактические задачи. Мы хотим получить синергию максимально быстро, прямо в этом году.
— Необходимость отчислений за использование бренда шведской Tele2 влияет на ваше решение оценить целесообразность его использования? Это существенная сумма?
— Нет. Мы не готовы сейчас отказаться от использования бренда Tele2 — ему доверяют очень большое количество людей.
— Когда намерены принять новую стратегию?
— Планируем представить ее во втором полугодии.
— Когда вы приходили на должность главы «Ростелекома» в марте 2017 года, наши источники говорили, что основная ваша задача — консолидация «Т2 РТК Холдинга». Ваш контракт закончится в марте 2022 года — с учетом того, что задача выполнена, рассматриваете возможность его досрочного прекращения?
— Хотя приобретение Tele2 — важный элемент нашего стратегического развития, так задачу никто не ставил. Когда правительство поручило мне эту работу, оно ставило задачу сделать национального лидера, обеспечить создание условий для развития цифровой экономики. Никто не исходил из того, что я должен прийти, купить и потом отсюда эвакуироваться. Планирую работать ровно столько, сколько дадут возможность акционеры.
Семь фактов о Михаиле Осеевском
30 ноября 1960 года родился в Ленинграде.
1983 год — окончил Ленинградский политехнический институт им. М.И. Калинина по специальности «инженерная электрофизика».
1986–1993 годы — работал в НИИ электрофизической аппаратуры им. Д.В. Ефремова (НИИЭФА).
1993–1999 годы — был заместителем управляющего, а затем управляющим Санкт-Петербургской валютной биржи.
2003–2011 годы — вице-губернатор Санкт-Петербурга, в 2011–2012 годах — заместитель министра экономического развития России.
С июля 2012 года по март 2017-го являлся заместителем президента — председателя правления банка ВТБ.
В марте 2017 года возглавил «Ростелеком».
Начало
Вход
Регистрация